Лето семидесятого выдалось на редкость жарким. И в этом пекле мне предстояло сдавать государственные экзамены в кооперативном техникуме.
Очумев от жары, я решил сходить за холодным квасом. Взял трёхлитровую банку, поставил её в сумку и подался в сторону речного вокзала.
Когда шёл по мосту через Омку, то в окне, проехавшего мимо автобуса, заметил знакомую физиономию.
«Ба! Да это же Колька Мирошников! Вот жара, так жара! Даже друга детства не сразу узнал!»
В Муромцево мы жили по соседству. Вместе росли. Вместе и в Омск на учёбу приехали. Только попали в разные «бурсы», да ещё и находящиеся в разных концах города. Поэтому виделись крайне редко. А в детстве были не разлей вода. Что мы с ним только ни выделывали. Прыгали с крыши на самодельном парашюте, ныряли с обрыва в глубокий снег, летом до посинения купались в Таре, но больше всего любили ходить на кинокомедии. «Полосатый рейс» смотрели аж девять раз!
Колька умудрялся отыскивать в «Полосатом» всё новые и новые юморные места, закатываясь там, где, казалось бы, не было ничего смешного.
Никогда не забуду как на очередном просмотре «Полосатого рейса», он в эпизоде, где Евгений Леонов прятался от тигров, так зашёлся, что начал биться в конвульсиях, сползая с сидения на пол, там схватил меня за правую ногу обутую в валенок и в экстазе прокусил его насквозь.
«Эх, Колька, Колька, — подумал я, провожая взглядом автобус, — посидеть бы нам сейчас с тобой где-нибудь в прохладном месте, попить холодного кваску, мы бы такое вспомнить смогли!..»
(Но, увы, так и не довелось. Правда, живёт теперь Николай в городе Прохладном на Кавказе. Говорят, хорошо устроился.)
А мне ещё только предстояло утолить жажду вожделенным квасом. Наконец, я увидел долгожданную бочку с длиннющей очередью и невольно прибавил шага.
— Кто последний? — громко спросил я, переводя дыхание.
— Я, — оборачиваясь ко мне, хрипловато выговорил…?!! «Убиться веником!» — изумился бы сейчас Колька. На меня с иронической усмешкой смотрел… Евгений Леонов!
Эффект явления нашего любимого с Коляном артиста был столь разительным, что вместо испепеляющей жары я ощутил мгновенный холод.
Михаил Речкин
